– Не грешат. Я думал, что мне еще не скоро придется это сказать, но ошибался. Ты не даешь мне сделать то, что я должен сделать. Не даешь реализовать себя.

– Пошаговая мутация. Кумулятивная. Понятно…

Дрова в очаге разгорелись на славу, спину начало припекать, и Локк сделал шаг вперед. Авессалом едва заметно сжался. Локк внимательно смотрел на него.

– Да, это мутация, – сказал мальчик. – Неполная, но дед был на одном из первых этапов. Ты тоже – на следующем. А я шагнул дальше тебя. Мои дети станут еще ближе к ультимативной мутации. Единственные специалисты по психономике, которые чего-то стоят, – это гениальные дети твоего поколения.

– Спасибо.

– Ты меня боишься, – продолжил Авессалом. – Боишься и завидуешь.

– Ого! – Локк едва не расхохотался. – И где же тут логика?

– Это и есть логика. – Мальчик сглотнул. – Ты убедился, что мутация кумулятивна, и не сумел смириться с мыслью, что я тебя низвергну. В этом твой базовый психологический излом. То же самое было между тобой и дедом, но по-другому. Вот почему ты занялся психономикой. В ней ты божок. Бередишь потаенные способности студенческих умов, вылепливаешь их, как вылепили Адама. И боишься, что я тебя превзойду. А так и будет.

– Вот, значит, почему я разрешил тебе учить любые науки по твоему хотению? – уточнил Локк. – За единственным исключением?

– Да, именно поэтому. Многие гениальные дети учатся на таком надрыве, что выгорают и полностью лишаются умственных способностей. Ты не стал бы так упирать на опасность, если бы – с поправкой на ситуацию – эта мысль не господствовала над твоим рассудком. Да, конечно, ты предоставил мне полную свободу действий. И подсознательно надеялся, что я выгорю. Что перестану быть твоим потенциальным соперником.

– Ах вот оно как…

– Ты позволил мне заниматься математикой, планиметрией, матанализом, неевклидовой геометрией, но ты всегда шагал со мной в ногу. Или уже был знаком с предметом, или прилежно его зубрил, уверяя себя, что он тебе по плечу. Ты старался делать так, чтобы я тебя не превзошел. Не получил недоступных тебе знаний. Поэтому ты и не позволяешь мне заняться энтропийной логикой.

Лицо Локка сделалось пустым.

– Почему «поэтому»? – холодно осведомился он.

– Потому что ты сам ее не понимаешь, – сказал Авессалом. – Сунулся, а она тебе не по зубам. Тебе не хватает гибкости. Как и твоей логике. Она основана на том факте, что секундная стрелка часов регистрирует шестьдесят секунд. Ты потерял ощущение чуда. Разучился удивляться. Слишком многое перевел из абстрактного в конкретное. А я… я способен, да, способен постичь энтропийную логику. Да, я могу ее осмыслить!

– Ты узнал о ее существовании всего неделю назад, – напомнил Локк.

– Нет. Это если судить по нашим с тобой контактам. Но я уже давно научился не пускать тебя в некоторые уголки моего сознания.

– Это невозможно! – изумился Локк.

– Для тебя – да. Но я – следующий этап мутации. У меня полно талантов, о которых ты и знать не знаешь. И еще… Для своего возраста я недоразвитый. Мальчики из вертепов меня опережают. Их родители следовали законам природы: ведь роль любого родителя заключается в том, чтобы защитить свое потомство. Все шагают в ногу со временем. Все, за исключением незрелых родителей. Таких, как ты.

Локк оставался невозмутим.

– Выходит, я незрелый? Ненавижу тебя? Завидую? Ты полностью в этом уверен?

– Это так или нет?

– Как ни крути, твой разум ниже моего, – сказал Локк, не ответив на вопрос, – и останется таким еще несколько лет. Допустим, раз уж ты того желаешь, твое превосходство заключается… скажем, в гибкости. И талантах человека господствующего. Какими бы они ни были, эти таланты. Теперь же взвесь тот факт, что я физически развитый взрослый человек и ты весишь вполовину меньше моего. Я твой законный опекун. И я сильнее тебя.

Авессалом снова сглотнул, но промолчал. Распрямившись во весь рост, Локк смотрел на мальчика сверху вниз. Его рука сдвинулась к поясу, но пальцы нащупали только язычок молнии.

Он пошел к двери. Возле нее обернулся.

– Сейчас я наглядно продемонстрирую, что ты ниже меня, – сказал он с ледяным спокойствием. – Готовься это признать.

Авессалом промолчал.

Локк поднялся на второй этаж. Коснулся кнопки на письменном столе, сунул руку в выдвижной ящик и извлек из него эластичный акриловый ремень. Провел пальцами по прохладной гладкой поверхности, а затем снова направился к лифту.

К этому времени в его губах не осталось ни кровинки.

У двери гостиной он остановился, сжимая в руках ремень. Авессалом не сдвинулся с места, но теперь рядом с ним стояла Авигея.

– Подите прочь, сестра Шуллер, – велел Локк.

– Я запрещаю вам его пороть. – Авигея вздернула голову и сжала губы в струну.

– Подите прочь!

– И не подумаю! Я слышала каждое слово. И все это правда, все без исключения.

– Повторяю, подите прочь! – заорал Локк и бросился вперед, размахивая ремнем.

Тут у Авессалома сдали нервы. Охнув, он в панике бросился наутек, заметался по комнате в поисках укрытия, но укрыться было негде.

За спиной у него топал Локк.

Авигея схватила веничек для золы и швырнула его Локку под ноги. Теряя равновесие, тот выкрикнул что-то нечленораздельное и тяжело рухнул на пол, выставив непослушные руки, чтобы защититься от травм.

Стукнулся головой об угол стула и обмяк.

Стоя над неподвижным телом, Авигея и Авессалом переглянулись. Женщина вдруг упала на колени и стала всхлипывать.

– Я его убила, – выдавила она так, словно мучилась от боли. – Я убила… Но не могла допустить, чтобы он тебя выпорол, Авессалом! Не могла!

Мальчик закусил нижнюю губу. Нерешительно подошел и осмотрел отца.

– Он жив.

Авигея испустила долгий дрожащий стон.

– Ступайте наверх, Ави, – велел Авессалом, слегка нахмурившись. – Я окажу ему первую помощь. Я умею.

– Не могу же я оставить тебя…

– Милая Ави, – попросил он, – вы вот-вот упадете в обморок. Вам надо прилечь. Ничего страшного не случилось.

Наконец она послушалась и уехала на второй этаж. Авессалом, задумчиво поглядывая на отца, подошел к видеофону. Набрал номер денверского вертепа, вкратце обрисовал ситуацию.

– И как мне поступить, Малькольм?

– Минутку…

После паузы на экране появилась еще одна мальчишеская физиономия.

– Делай так… – заявил самоуверенный тонкий голос, после чего продиктовал замысловатые инструкции. – Ну что, Авессалом, все ясно?

– Вполне. Ему это не навредит?

– Жить будет. У него и так уже психотическая деформация. Добавим еще один узелок, чтобы тебя обезопасить. Это проекция. Он экстернализирует все свои чувства, желания и так далее. Перебросит их на тебя. Не сможет получать удовольствие ни от чего, кроме твоих поступков, но утратит способность